ОДИССЕЯ СЕРГЕЯ ЕСЕНИНА. Александр СИГАЧЁВ

http://wek.com.ua/article/40834/
Музыкальная пьеса

Действующие лица:

Сергей Есенин
Айседора Дункан
Чёрный человек
Белый ангел
Мариенгоф Анатолий
Шнейдер Илья
Кредиторы
Шарманщик

   В массовых сценах: прохожие, коробейники, скоморохи, празднующий народ, хор, музыканты;
   Музыкальное вступление к картинам, мелодекламации и речитативы сопровождаются мелодией песни «Тебя позвать».
   Нотное оформление музыкального спектакля представлено в приложении.
                                           АКТ ПЕРВЫЙ
                                      КАРТИНА ПЕРВАЯ
   Действие происходит в Берлине. Занавес опущен. В зрительном зале погашен свет. На авансцену, освещённую световым лучом, выбегает немецкий мальчик  и, размахивая газетой над головой, выкрикивает: «Не проходите мимо! Покупайте газету! Спешите, торопитесь приобрести последние, чудом оставшиеся экземпляры газеты!  Фантастические новости! Русское чудо в Германии! Сенсация! Русский большевистский поэт Сергей Есенин прилетел на аэроплане в Германию! Сергей Есенин и Айседора Дункан  покоряют Европу! Покупайте свежий номер газеты! Потрясающие новости! Мальчик убегает за кулисы.     
   Поднимается занавес. Под звуки «Марсельезы» Айседора Дункан, одетая в лёгкую тунику, босая танцует в своей оригинальной манере танец - модерн. В руках её развивается красное полотнище.  Манера её танца не связана с канонами какой-либо танцевальной школы и включает в себя такие элементы, как различные пластические движения тела в ритме какой-либо классической музыки, не обязательно танцевального характера. Простые движения свободной походки сменяются прыжками, вращениями и тому подобное. Исполнив   танец под музыку «Марсельезы» Айседора убегает за кулисы, размахивая красным полотнищем.
   Звучит мелодия песни «Тебя позвать». Сцена ярко освещается. На сцене появляется Сергей Есенин, читает отрывки из своей поэмы «Пугачёв».
Есенин начинает читать медленно и тихо, почти шёпотом, а затем всё громче, временами читает во всю свою мощь.
  Сергей Есенин
  (музыкальный речитатив)
Ох, как я устал и как болит нога!..
Ржёт дорога в жуткое пространство.
Ты ли, ты ли, разбойный Чаган,
Приют дикарей и оборванцев?
Мне нравится степей твоих медь
И пропахшая солью почва.
Луна, как желтый медведь,
В мокрой траве ворочается.
Наконец-то я здесь, здесь!
Рать врагов цепью волн распалась,
Не удалось им на осиновый шест
Водрузить головы моей парус.
В солончаковое ваше место
Я пришёл из далёких стран, -
Посмотреть на золото телесное,
На родное золото славян.
Люди ведь все со звериной душой, -
Тот медведь, тот лиса, та волчица,
А жизнь – это лес большой,
Где заря красным всадником мчится.
Нужно остаться здесь!
Нужно остаться, остаться,
Чтоб вскипела месть
Золотою пургою акаций,
Чтоб пролились ножи
Железными струями люто!
Слушай! Бросай сторожить,
Беги и буди весь хутор.
Знаете ли вы, что по черни ныряет весть,
Как по гребням волн лодка с парусом низким?
По-звериному любит мужик наш на корточки сесть
И сосать эту весть, как коровьи большие сиськи.
Уж слышится благовест бунтов,
Рёв крестьян оглашает зенит,
И кустов деревянный табун
Безлиственной ковкой звенит.
Каждый платит за лепту лептою,
Месть щенками кровавыми щенится.
Кто же скажет, что это свирепствуют
Бродяги и отщепенцы?
Это буйствуют россияне!
Я ж хочу научить их под хохот сабль
Обтянуть тот зловещий скелет парусами
И пустить его по безводным степям, как корабль.
Я стращать мертвецом вас не стану,
Но должны ж вы, должны понять,
Что этим кладбищенским планом
Мы подымем монгольскую рать!
Кто бы знал, кто бы знал, как бурливо и гордо
Скачут здесь шерстожёлтые горные реки!
Не с того ли так свищут монгольские орды
Всем тем диким и злым, что сидит в человеке?

Уж давно я, давно скрывал тоску
Перебраться туда, к их кочующим станам,
Чтоб разящими волнами их сверкающих скул
Стать к предверьям России, как тень Тамерлана.
Кто хихикает там исподтишка,
Злобно отплёвываясь от солнца?
…Ах, это осень!.. Это осень вытряхивает из мешка
Чеканные сентябрём червонцы.
Это она, она, она,
Разметав свои волосы зарею зыбкой,
Хочет, чтоб сгибла родная страна
Под её невесёлой холодной улыбкой.
Вот всплывает, всплывает синь ночная над Доном,
Тянет мягкою гарью с сухих перелесиц.
Золотою извёсткою над низеньким домом
Брызжет широкий и тёплый месяц.
Где-то хрипло и нехотя кукарекнет петух,
В рваные ноздри пылью чихнёт околица,
И всё дальше, всё дальше, встревоживши сонный луг
Бежит колокольчик, пока за горой не расколется…
Неужели пришла пора?
Неужели под душой так и падаешь, как под ношей?
А казалось… казалось ещё вчера…
Дорогие мои… дорогие… хор-рошие…
   На сцене появляется «Чёрный человек» с огромным чёрным  мешком за спиной, битком набитый деньгами. На мешке нарисован большой знак американского доллара.  «Черный человек» танцует с элементами пантомимы вокруг Есенина  под мелодию джаза, предлагая поэту своё богатство, подкупая искусство. Есенин решительно отталкивает его от себя. «Черный человек», не скрывая своей злобы, сверкая обезумевшими очами, удаляется за кулисы, угрожая поэту кулаком…
   На сцене появляется светлый ангел с букетом цветов в руках и с венком из цветов на голове. Есенин принимает цветы из рук ангела. Ангел надевает ему на голову свой венок, и они вдвоём, взявшись за руки, уходят за кулисы. 
                                        КАРТИНА ВТОРАЯ
   Роскошная комната в доме Айседоры Дункан в Берлине, украшенная цветами с большим вкусом. Айседора сидит в кресле у камина. Сергей Есенин стоит посреди комнаты, скрестив руки у себя на груди. Есенин,   обращаясь к Айседоре Дункан, читает своё стихотворение «Заметался пожар голубой»; музыкальное сопровождение – мелодия песни «Тебя позвать».
                                          Сергей Есенин
                                 (музыкальный речитатив)
Заметался пожар голубой,
Позабылись родимые дали,
В первый раз я запел про любовь.
В первый раз отрекаюсь скандалить.
Был я весь - как запущенный сад,
Был на женщин и зелие падкий.
Разонравилось пить и плясать
И терять свою жизнь без оглядки.
Мне бы только смотреть на тебя,
Видеть глаз златокарий омут.
И чтоб, прошлое не любя,
Ты уйти не смогла к другому.
Поступь нежная, лёгкий стан,
Если б знала ты сердцем упорным,
Как умеет любить хулиган,
Как умеет он быть покорным.
Я б навеки забыл кабаки,
И стихи бы писать забросил,
Только б тонкой касаться руки
И волос твоих цветом в осень.
Я б навеки пошёл за тобой
Хоть в свои, хоть в чужие дали…
В первый раз я запел про любовь,
                                В первый раз отрекаюсь скандалить.
   Айседора встаёт с кресла, направляется к Есенину и в знак признательности протягивает ему обе руки. Раздаётся звон колокольчика в двери. Резко открывается дверь и в комнату шумно входят два кредитора, требуют от Айседоры срочно возвратить им долги по векселям.
П е р в ы й   к р е д и т о р  (Подошёл к Айседоре почти вплотную.) Мы требуем срочно возвратить нам долги по векселям. Сколько можно кормить нас обещаниями?..
В т о р о й   к р е д и т о р  Мы не уйдём отсюда, пока не получим все долги сполна…
П е р ы й   к р е д и т о р  (громко) Это возмутительно, что вы столько времени водите нас вокруг да около!..
А й с е д о р а   (невозмутимо)  Господа, успокойтесь, прошу вас. Вы же знаете, что мой особняк уже продан и со дня на день я должна получить за него деньги. Поверьте мне: скоро я расчитаюсь с вами. Обещаю вам…
В т о р о й   к р е д и т о р  (после небольшой паузы)  Хорошо, сейчас мы уйдём, но учтите, что после завтра мы придём снова и если не получим все долги сполна, то устроим грандиозный скандал…
   (Кредиторы  поспешно выходят из комнаты, Сергей Есенин, обращаясь к Айседоре.)
Е с е н и н   Изадора, объясни, пожалуйста, что всё это значит?
А й с е д о р а  (отвечает уклончиво)  Да пустяки всё это, Серёжа, не обращай внимания…
Е с е н и н   (с дружеским участием) Изадора,  ведь ещё недавно ты мне говорила, что у тебя  большие капиталы  в европейских банках, и ты владеешь замками по всей Европе… Что же случилось? Почему ты задолжала кредиторам?
Д у н к а н  (отвечает не совсем любезно) Наивный ты, Серёжа. Какие у нас, артистов капиталы? Пошутила я, понимаешь?..        
Е с е н и н (Недоумевая,  пожимает плечами, садится в кресло.) Вот это да!..
Д у н к а н (обиженно) Смотрите, какие мы ангелы. Так вот крылышками и машем!..
   Сергей Есенин достаёт из кармана своего пиджака самодельную свирель,  играет. Дункан садится рядом с Есениным на спинку кресла.
   Серёжа, пожалуйста, не обижайся на мои неприветливые слова. Понимаешь, мои адвокаты сплутовали. Они продали мои дома в Берлине и в Париже за бесценок. Имущество расхитили. На мои деньги в банке наложили арест… (Берёт из рук Есенина свирель, играет…)

                                          АКТ ВТОРОЙ
                                   КАРТИНА ТРЕТЬЯ
   Занавес опущен. Через зрительный зал быстро идёт мальчик, размахивая газетами у себя над головой, восклицает: «Леди и джентльмены, покупайте газеты! Удивительные новости Сергей! Есенин и Айседора Дункан, словно две  «кометы» из России и Америки, летают над туманным Альбионом.… Не упускайте шанс узнать потрясающие новости первыми!.. Ловите Жар-птицу удачи! Покупайте, покупайте свежий номер газеты!..» (Мальчик убегает за кулисы.) 
   Занавес открывается. В Лондонском доме Айседоры Дункан гостинная комната выполнена в английском стиле. На столе установлен патефон (портативный граммофон). Сергей заводит патефон и ставит пластинку, звучит музыка Ф. Шопена – этюды, сочинение 10. Перед большим зеркалом Айседора разучивает отдельные фрагменты движений танца.
Е с е н и н  (обращается к Дункан)  Представь себе, Изадора, наши с тобой английские друзья телеграфировали в американскую полицию, чтобы нас не впускать в Америку... Как тебе это нравится?..  Лично я – в гневе!..
Д у н к а н  (обращаясь к Есенину) Серёжа, успокойся, пожалуйста. Чему быть, того не миновать!..
Е с е н и н  (подходит к Дункан, бережно берёт её за плечи). Изадора, напиши, пожалуйста, письмо Литвинову. (Дункан без промедления усаживается за письменный стол, пишет письмо под диктовку Есенина.) Уважаемый товарищ Литвинов. Будьте добры, сделайте так, чтобы мы выбрались из Англии в Америку. Обещаем держать себя корректно и в публичных местах «Интернационала» не петь. Уважающие Вас, Сергей Есенин и Айседора Дункан.
   Зазвенел колокольчик, установленный в двери, Есенин открывает дверь. В гостинной комнате появляются Мариенгоф и Шнейдер. Друзья обнимаются, смеются громко и искренне, как дети…Дункан с большим интересом наблюдает за бурной сценой встречи друзей.
Е с е н и н  (не скрывая своего волнения)  Как это замечательно, друзья, что мы с вами собрались здесь, у самых берегов Атлантики!.. Скоро мы с Изадорой зальёмся в Америку, а там, сами знаете, в бетонных джунглях штатов так легко затеряться… (Обращается к Шнейдеру.) Друг любезный мой Илья Ильич, расскажи скорее о России! (Шнейдер берёт гитару) 
Ш н е й д е р (Обращаясь к Сергею Есенину.) Слушай, Сергей Александрович, я принёс тебе песенную весть с родимой сторонки, ведь краше песни о Руси не скажешь…(Поёт, аккомпанируя себе на гитаре песню «Тебя позвать», слова Н.Шевцовой.)
Тебя позвать, как воздуха вдохнуть,
Пройдя сквозь ужас нового рожденья,
Утратить всё, чтоб видеть чистый путь
Тяжёлого достойного служенья.
Тебя позвать, как стать под образа,
Покаяться при всём честном народе,
Вновь выбрать жизнь, узнав твои глаза,
Вернуться к человеческой природе.
Тебя позвать в мертвящей тишине,
В глумленье зла всемирного бедлама
И счастье знать, что ты ответишь мне,
Ты подойдёшь, и ты укроешь, мама…
Утратить всё, чтоб видеть чистый путь
Тяжелого достойного служенья.
Тебя позвать, как воздуха вдохнуть,
Пройдя сквозь ужас нового рожденья.
Е с е н и н  (обнимая Шнейдера) Спасибо тебе, милый друг! Как же ты сполна утолил мою душу! Спасибо, брат, за глоток из чистого родника моей родимой сторонки!..
М а р и е н г о ф  (обращаясь к Есенину и Дункан) А мне так хочется подарить Айседоре все цветы, выращенные Сергеем Есениным (Читает отрывок из стихотворения Есенина «Цветы».)
Цветы мне говорят прощай.
Головками кивая низко.
Ты больше не увидишь близко
Родное поле, отчий край.
Любимые! Ну что ж, ну что ж!
Я видел вас и видел землю,
И эту гробовую дрожь
Как ласку новую приемлю.
Весенний вечер. Синий час.
Ну как же не любить мне вас,
Как не любить мне вас, цветы?
Я с вами выпил бы на «ты».
Ах, колокольчик, твой ли пыл
Мне в душу песней позвонил
И рассказал, что васильки
Очей любимых далеки.
Я не люблю цветы с кустов,
Не называю их цветами.
Хоть прикасаюсь к ним устами,
Но не найду к ним нежных слов.
Я только тот люблю цветок,
Который врос корнями в землю,
                                Его люблю я и приемлю,
Как северный наш василёк.
Любовь моя, прости, прости.
Ничто не обошёл я мимо.
Но мне милее на пути,
Что для меня неповторимо.
Цветы, скажите мне прощай,
Головками кивая низко,
Что не увидеть больше близко
Её лицо, любимый край.
И потому, что я пою.
Пою и вовсе не впустую,
Я милой голову мою
Отдам, как розу золотую.
Е с е н и н  (обнимает Мариенгофа) Милый Толя! Позволь крепко прижать к моему горячему сердцу, твою бесценную голову, как розу золотую!.. Друзья мои, в знак признательности мне хочется одарить вас песней...  (Берёт гармонику, играет и поёт романс на свои слова «Вот оно глупое счастье», Айседора Дункан танцует.)
Вот оно глупое счастье
С белыми окнами в сад!
По пруду лебедем красным
Плавает тихий закат.
Здравствуй златое затишье,
С тенью берёзы в воде!
Галочья стая на крыше
Служит вечерню звезде.
Где-то за садом несмело,
Там, где калина цветёт,
Нежная девушка в белом
Нежную песню поёт.
Стелется синею рясой
С поля ночной холодок…
Глупое, милое счастье,
Свежая розовость щёк!
По пруду лебедем красным
Плавает тихий закат.
Вот оно глупое счастье
С белыми окнами в сад!..
                                       (Друзья обнимаются, танцуют все вместе).

                                 
                                  КАРТИНА ЧЕТВЁРТАЯ
   На набережной Невы шарманщик зазывает прохожих в походный кукольный театр.
Ш а р м а н щ и к   (громко восклицает) Заходите, люди русские, ворота мои неузкие! Покажу вам Париж, город – взглянешь – угоришь! Любо, недорого, мило, - не проходите,  хорошие, мимо!.. Заходите в театр смелее, медный грошик не жалейте!.. (Играет на шарманке, поёт песню «Вернулся на родину», слова И. Лысцова.)
Вернулся на родину – веру обрёл.
И я припадаю в деревне
К избе, полонённой со всех со сторон
Хмелеющей маем сиренью.
Ах, нет у меня Айседоры Дункан,
Чтоб мне показать и Европу,
И хищной Америки злобный капкан,
Где вёл бы себя я неробко.
Свой век провожу я в объятьях своей
Страны об ином не мечтая.
Но тайная родинка словно на ней,
Милей мне деревня родная.
Я жемчуги в море глубоком нашёл –
От взоров не смог утаить их.
К деревне родимой я лугом прошёл –
И выдали слёзы открытий.
Пе р в ы й   п р о х о ж и й  (обращается ко второму прохожему) Скажи мне, брат, что тут за кутерьма? Пошто тут народу – тьма?
В т о р о й   п р о х о ж и й  (смеётся) Да говорят, будто резинового козла американского надули, и полетят на нём Машка Распутина и Мишка Горбатый…
П е р в ы й   п р о х о ж и й  (чешет затылок) А может – брехня всё это?
В т о р о й   п р о х о ж и й  (смеётся) Да какой там, к лешему, брехня! Нэпманы хорошо им заплатили и водки дали, так они и рады стараться. Видишь, вон их к козлу надутому под руки ведут, а они и ногами уже передвигать не могут.  Гляди, гляди: верёвками-то их, прямо-таки наудавку к козлу привязали. Мишка-то, похоже, совсем умом рехнулся. А баба-то дура, слышь ты, частушки матерные запела!.. Господи, прости их души грешные, они не ведают, что творят…
П е р в ы й   п р о х о ж и й  (чешет затылок) А пошто вся эта комед-то разыгрывается?
В т о р о й   п р о х о ж и й (смеётся)  Как я прослышал, будто Сергей Есенин из Америки в Сан-Петербург на пароходе возвращается. Вот нэпманы и устроили ему увеселительную встречу. Деньги-то им всё равно куда-то девать надо, так вот они и решили потешить народ. Гляди, гляди, Мишка Горбатый козла заморского наглаживает и кричит: «Пошла, пошла, поехала!..»
П е р в ы й   п р о х о ж и й   (кричит во всё горло) Мать честная, гляди-ка козёл-то взлетает!.. Высоко уж взлетел!.. Однако же ведь, того и гляди – лопнет эта резиновая махина, тогда уж добра-то пахучего не оберёшься…
В т о р о й   п р о х о ж и й   (смеётся) Ай да Машка!.. Ай да сукина дочь! Даром что ли она незаконная дочь самого Гришки Распутина!..
П е р в ы й   п р о х о ж и й  (чешет затылок)  Куда это все разом ринулись? Ей-богу, не миновать нам нынче беды. Уж лучше дома хлебать щи из лебеды…
В т о р о й   п р о х о ж и й  (крестится)  По-всему видно, что народ уже на пароходную пристань валом повалил. Не иначе, что Сергей Есенин из Америки на пароходе причаливает. Ну, брат, дело тут может выйти не малое: одни пришли поприветствовать великого русского поэта, а другие – не хотят подпускать его даже близко к пристани… (Толкает локтем своего собеседника.) Слышишь? Сергей Есенин читает стихи прямо с палубы парохода. (Есенин читает отрывок из своей поэмы «Пугачёв», сцена каторжанина Хлопуши.)
                                             С е р г е й   Е с е н и н
                                          (музыкальный речитатив)
Чёрта ль с того, что хотелось мне жить?
Что жестокостью сердце устало хмуриться?
Ах, дорогой мой, для помещика мужик –
Всё равно, что овца или курица.
Ежедневно молясь на зари жёлтый гроб,
Кандалы я сосал голубыми руками…
Вдруг… три ночи назад… губернатор Рейнсдорп,
Как сорвавшийся лист, взлетел ко мне в камеру…
«Слушай, каторжник! (Так он сказал.)
Лишь тебе одному поверю я.
Там в ковыльных просторах ревёт гроза,
От которой дрожит вся империя,
Там какой-то пройдоха, мошенник и вор
Вздумал вздыбить Россию ордой грабителей,
И дворянские головы сечёт топор –
Как берёзовые купола в лесной обители.
Ты,  конечно, сумеешь всадить в него нож?
(Так он сказал, так он сказал мне.)
Вот за эту услугу ты свободу найдёшь
И в карманах зазвякает серебро, а не камни».
Уж три ночи, три ночи, пробиваясь сквозь тьму,
Я ищу его лагерь, и спросить мне некого.
Проведите ж, проведите меня к нему,
Я хочу видеть этого человека!..  
(Послышался ликующий шум людского собрания.)
В т о р о й   п р о х о ж и й   (обращаясь к своему собеседнику) Ты, брат, смотри сейчас в оба, если толпа тебя понесет, не сопротивляйся, а просто подгибай колени и пусть она несёт тебя, куда ей Бог велит (Крестится двумя руками. Слышится мелодия песни «Тебя позвать».)
                                                                                   Конец спектакля