Алмазные цветы. Александр СИГАЧЁВ

http://fotki.yandex.ru/users/olancer/view/6563/?page=0

Музыкальная пьеса, по мотивам древних эллин.

Действующие лица и исполнители:

Ецресс – владелец алмазного дворца
Людэмио – дочь Ецреса
Картаб – влюблённый юноша, старатель по добыче алмазов на рудниках
Забадрат – управляющий алмазными приисками.
Кинватсан - Учёный звездочёт
Ариозон - поэт, певец.

Место действия  - в горах, на алмазных приисках
Время действия – весна, пора цветения

АКТ ПЕРВЫЙ.  Цветочное волшебство

    Город Алмазный. Здесь рабочие  добывают алмазы из глубин рудников. Управляющий города живёт в доме, украшенном алмами. Высокое окно в этом доме открыто и занавешено причудливой занавеской.
   На сцене появляется Картаб. В руках бережно несёт удивительный букет алмазных цветов.

КАРТАБ.
(Останавливается у окна, зовёт Людэмио через причудливую занавеску.)
Людэмио…  Людэмио! Людэмио!..

ЛЮДЕМИО. (Отвечает, отодвинув занавеску.) 
Зачем, так громко ты зовёшь,
Картаб, я, чем тебе мила?
Ты каждый день цветы несёшь,
Чудесные, как жизнь сама!..

КАРТАБ.
Не всё ж выискивать алмазы
В глубинах беспросветных руд;
Что ж не могу позволить разве -
Тебе цветы принесть, мой друг?!

Вот прихожу к тебе украдкой,
Всего на несколько минут…
Без этого не жить никак мне, -
Иначе жить я не смогу!..

Моя единственная радость -
Дарить тебе мои цветы!
И в том лишь мне одна отрада, -
Чтоб только улыбнулась ты!..

ЛЮДЭМИО (Быстро выходит на улицу. Бережно принимает цветы из рук Картаба, с удовольствием вдыхает их аромат.)
Когда узнают, что украдкой
Из рудника сбегаешь ты,
Накажут, ведь, кнутом иль палкой -
За эти дивные цветы…

КАРТАБ.
Как рад я, что цветов тех алых
Здесь очень трудно отыскать…
И только мне Господь послал их,
Кустом большущим, - не объять!..

ЛЮДЭМИО.
Ты покажи мне куст тот милый,
И я сама нарву цветов…

КАРТАБ
Не будь жестокой, Людэмио,
Отдать я тайну не готов…

О! Это дерево, восторг мой!
Как тайну в сердце берегу,
Без этой радости нежданной, -
Ни дня прожить я не смогу…

Поёт тебе здесь воин песни,
А я дарю тебе цветы;
Должна ты дать мне слово чести, -
Лишь у меня цветы брать ты!..

ЛЮДЭМИО
Когда подумаю я только,
Тебя ж ведь могут наказать,
На сердце неспокойно, горько,
Не знаю даже, как сказать.

КАРТАБ
Так что ж, накажут, пусть накажут,
Лишь цену больше обретут
Цветы, моею болью, даже -
Ещё прекрасней зацветут!..

ЛЮДЭМИО.
Ах, боль твоя, Картаб, бесценна,
Пусть будет болью общей нам…
Поверь, тебе я буду верной
Подругой и твоим цветам!..

Прошу, Картаб, будь осторожен
И осмотрителен, будь ты…

КАРТАБ
Как счастлив я теперь, о Боже!
Дарить… Дарить! Дарить цветы!.. (Уходит).

АКТ ВТОРОЙ.  Флейта любви

ЛЮДЭМИО. (Под окошком Алмазного дома любуется цветами. Поёт.)
Лейся пеня золотая,
С золотых полей,
Где в лучах  роса сверкает,
В небе радуга сияет, -
Эгей, гей, гей!
С золотых полей!

Здравствуй, небо голубое,
Радость юных дней!
Утром росы блещут в поле -
И поётся поневоле –
Эгей, гей, гей, -
Радость юных дней!

Даже солнце в небе радо
Золоту полей!
Ветер песнь мою услышит,
Ниву ласково колышет:
Эгей, гей, гей, -
Золоту полей!..

(В окошке, отодвинув занавес, появляется  Эрцесс.)

ЕРЦЕСС.
Откуда чудные цветы
Непревзойденной красоты?
Кто подарил тебе, признайся?

ЛЮДЭМИО
Ты сам, отец мой, догадайся;
Кто мог мне подарить цветы
Непревзойдённой красоты?

ЕЦРЕСС.
Уж не любовь ли пробудили
В тебе, столь дивные цветы?
Ах, Людэмио, Людэмио,
Любить теперь уж вправе ты…

Любовь дороже всех алмазов,
В ней все сокровища мечты,
В ней – Чистота, в ней – Высший Разум,
Источник – вечной Красоты!

Я за любовь твою спокоен,
Нет выше этой высоты!
Но всё же, мне напомнить стоит:
С влюблённостью не спутай ты…

И забывать, к тому ж, не стоит,
Что ты своею красотой,
Смущаешь тех, кто не устроен
Для жизни на земле святой…

Теперь труднее вдохновенье
Открыть для сердца своего…
К прекрасному царит презренье,
Всё тяжелей понять его,

Чтоб у любовного причала
Волну с ладьёю повенчать,
Желал бы юным, для начала,
Учителя Любви послать…    (Закрывает занавес на своём окне.)

ЛЮДЭМИО (Поёт.)
Вдали и рядом, над лесом и садом,
Флейта любви звучит, тоскуя;
Флейта звучит в душе, тоскуя:
«Люблю, люблю! О, как люблю я!..»    Собирается  идти в дом.

АКТ ТРЕТИЙ.  Алмазное опьянение.

Людэмио собирается уходить домой. Появляется Забадрат.

ЗАБАДРАТ (обращается к Людэмио)
Не уходи, о Людэмио,
Не исчезай, так быстро ты…
Что за цветы? Как они милы!
Небесной, дивной красоты!..

Давай поговорим немного,
Мне надо важное сказать…

ЛЮДЭМИО (Прижимает к себе цветы, словно рискует лишиться их.)
Так не хотелось бы, ей-богу,
Про важность всякую слыхать…

ЗАБАДРАТ
Не говори так, Людэмио,
Хоть неприятно это мне,
Сказать, как черви дождевые
Рабы копаются в земле…

Пусть «То, что Нужно», добывают, -
Алмазы с золотом в цене,
Нас по богатству почитают…
(Людэмио пытается возразить, Забадрат перебивает её.)
Не возражай, Людэмио, мне…

Твоё блистанье, Людэмио,
Вот неземная красота!
Ты, драгоценный перстень Мира,
Твоя Любовь и Чистота!..

ЛЮДЭМИО
Мне говоришь об этом снова,
Особенного, что во мне?
Принять я лести не готова,
Мне лесть от детства не в цене…

ЗАБАДРАТ
Свет Солнца, сквозь листву лесную,
Нас не взволнуют так весной,
Как сквозь отверстье небольшое,
Струится лучик золотой!.. 

Ты в нашем прииске дремучем,
Поверь, Людемио, поверь,
Как в тёмном царстве этот лучик,
Как в царство Истинное дверь!..

ЛЮДЭМИО
Признаться, странно видеть это,
Как город роется в руде,
Ах, здесь не надо быть поэтом,
Чтоб видеть рабство в их труде…

Ход в подземелье прорывают,
Сокровища влекут из тьмы;
Трудом рабочих доставляют,
Алмаз для прихотей земных.

ЗАБАДРАТ
Верь: нерушимо знатных братство,
Богатство наше божество…
Наш бог Един – наше богатство,
И нет святее ничего.

И дух мы подчиним и тело,
Весь мир лежит у наших ног…

ЛЮДЭМИО
С пещеры покрывало смело
Мечтала б сдёрнуть, где ваш бог!..

Сорвать бы мрачную завесу,
Вы держите рабов за ней,
Искать алмазы - прихоть бесов.
Алмазы – души у людей!..

Вот настоящие алмазы!
Вот настоящий бриллиант!
Душа без примеси проказы,
Небесной чистоты гарант.

ЗАБАДРАТ
С тобою спорить я не стану;
Что в злате счастье, - спору нет…
Мне подари цветок на память…

ЛЮДЭМИО (Сильнее прижимает к себе цветы, как несметные сокровища.)
Нет, не могу…

ЗАБАДРАТ
Что так?

ЛЮДЕМИО
Секрет…

ЗАБАДРАТ
Но всё ж равно они увянут,
Не нынче, завтра иль поздней…

ЛЮДЕМИО
Нет, не увянуть, не увянут,
Они душа, души моей!..

Я верю: скоро, очень скоро,
Пусть рад ты этому, не рад, -
Из разноцветий незнакомых
Благоуханный будет сад!..

ЗАБАДРАТ
А мне смешно, скажу по чести,
Цветы, такая мишура,
В алмазных россыпях чудесней,
Блистаний солнечных игра!

И к ним я предлагаю руку
И сердце верное в огне…

ЛЮДЭМИО (Со смехом убегает)
Оставь себе всю эту скуку, -
Богатство всё – оставь себе!..

АКТ ЧЕТВЁРТЫЙ.  Побег рудокопа.

Тёмная пещера шахты рудника.  Вокруг небольшого костерка сидят небольшая артель рудокопов-старателей. Один из них играет на кифаре. Пьют вино, ведут беседу о свободе.

КАРТАБ (обращается к друзьям.)
Странное дело в городе нашем,
Люди стесняются поступков хороших.
Но, к примеру, кто-то нахамит, скажем,
Нас это меньше всего тревожит…

Стоит кому-то сделать доброе дело,
А тем более – дело, изящное, красивое,
Тут и начинают вас, справа и слева,
Окучивать, как надо - люди спесивые…

Сделают гадость вам несусветную,
И мстить начинают за гадость эту;
Хотите, я сейчас вам поведаю,
Одну такую историю, по секрету?

ПЕРВЫЙ РУДОКОП
Послушай, Картаб, не стоит заводиться,
И ворошить эту муть людскую не стоит:
Лучше налить и выпить огненной водицы,
Согласитесь, каждый из нас выпить достоин…
(Наливают вина. Пьют.)

ВТОРОЙ РУДОКОП
Послушай, Картаб, начальство интересовалось,
Куда ты в самоволку уходишь?
Ты бы угомонился малость,
А то с Людэмио глаз не сводишь…

Далась, брат, тебе эта Людэмио,
Которая кичится своей красотой…
Пойми, она для всех хочет быть милой,
А ты, лишь рудокоп простой…

ТРЕТИЙ РУДОКОП
Скажу тебе, Катраб, не в обиду только,
Странная она какая-то, хоть и красива…
А женихов-то у неё, подумай, столько.
Они с деньгами такими, что тебе и не снилось…

КАРТАБ. 
Довольно! Это не подлежит обсужденью…
Я чистотою и разумом её заворожён…

ПЕРВЫЙ РУДОКОП.
Мы, Картаб, даём совет тебе дельный,
А ты, знай, упрямо лезешь на рожон!..

Я подслушал разговор управленцев,
Они говорят: сечь таких надо, как скотов!
Ты же знаешь: у них ведь – камень вместо сердца,
Так что, к побоям, Картаб, будь готов!..

Зачем плениться, вином девичьих объятий,
Коль плетью хлещет жажда и голод?
«Работай!» - кричат они… И нет  понятья,
У них - о твоей любви и что ты молод!..

Вот и я работаю глубоко под землёй,
В этих отвратительных, пещерах тёмных…
И мне недоступно опьянение красотой,
Вот и хмелею здесь от вина, бездомный…

(Обращается к Ариозону)

Эй, поэт,  сыграй на китаре и песню спой,
Чтоб и душе и сердцу веселее было…
Картаб, налей ему вина, друг мой,
Пусть песня пелась так, чтоб - любо-мило!..

АРИОЗОН (Играет на гитаре, поёт.)
Выпит напиток жизни моей,
Пой песню, пой!
Чаша пуста, эй, друг, налей,
Снова выпьем с тобой!..

Мы чокнемся, друг, не для тоста с тобой,
Чтоб выпить за наших друзей!
Чаша пуста, эй, друг мой, налей!
Выпит напиток жизни моей!..

Нет солнца для нас, тучи небо закрыли,
День померкнет в заботах постылых,
Пусть ночь закроет глаза пеленой,
Пей, друг мой, пей и пой!..

Пусть будет ночь другом последним, -
Всех утомлённых, хмельных мечтой…
Мы не живём в этом мире, мы бредем,
Пей, друг мой, пей и пой!..

Чаша пуста, эй, друг, налей полней,
Снова выпьем с тобой!..
Выпит напиток жизни моей,
Пой песню, пой!

КАРТАБ
Братья, бежим со мной из этого ада!

ВТОРОЙ РУДОКОП
Куда? Пить вино небес красоты и тьмы?
Нет, брат, туда нам бежать не надо…
Забудемся в краденом вине тюрьмы…

У нас нет неба и времени им любоваться,
Будем в вине искать мы, чего лишены…

КАРТАБ
Но отчего бы нам не уйти отсюда, братцы,
Не вернуться в деревни, в приют тишины?

Братья, хозяева собрали горы алмазов и злата,
Чего же им, алчным ещё надо?
Они уж, как боги пьяны богатством,
А мы бедны и жалки, как овечье стадо!..

Вы, как хотите, но я сбегаю домой,
И пусть оно будет, что будет…
Есть ли из вас, кто пойдёт со мной?
Нет никого?  Ни единого? Эх, люди…

Картаб со всеми по-очереди обнимается, поспешно уходит.

АКТ ПЯТЫЙ.  Свет незримый.

Алмазный дом обвит удивительными незнакомыми цветами. Под окном стоят Людэмио и Картаб. Картаб дарит Людэмио огромный пук удивительных безымянных цветов, она в ответ награждает его поцелуем. Появляется Кинватсан.

ЛЮДЭМИО
О звездочёт, всегда ты кстати…
А я, со своей стороны,
Признаюсь, что твоё участье,
Мне в радость, как приход весны!..

КИНВАТСАН
Цветы, цветы и вся, как есть, в цветах,
Ты и цветы пленила, Людэмио!..

ЛЮДЭМИО
Всему тому виной, мой друг Картаб

КИНВАТСАН
Как с вашей стороны, друг юный, мило!..

ЛЮДЭМИО
Скажи, Кинватсан, как нам быть?
Картабу голову уж негде приклонить;
Труд каторжный покинул... Вот на воле,
И незавидна у бездомного доля…

В хрустальном доме, быть нельзя нам вместе,
И мне скитаться с ним, немного чести;
Быть может ты, Кинватсан, нам уважишь, -
По дружбе, что-то дельное подскажешь… 

КИНВАТСАН
Могу лишь поделиться я советом,
Жизнь жизнью создана, свет – светом.
Послушайте, скажу вам для начала,
Мысль древняя, но снова новью стала.

Но мысль должна пойти издалека,
Понять её, задача нелегка,
Но полпути уже вы одолели,
Теперь определиться важно в цели.

Готовы ль вы, мой выслушать рассказ,
Он без корысти, лжи и без прикрас.

ЛЮДЭМИО и КАРТАБ (В один голос.)
Да, звездочет, мы выслушать готовы…

КИНВАТСАН
Присядем на скамье, в саду цветов.    
(Срывает цветок и на его примере начинает свой рассказ.)

Семя ростком прорастает,
Цвет сей - венчает росток;
Цикл  свой, цветок завершая, -
Новое семя даёт…

Горы в песок превратятся,
Вновь из песка возродятся,
Птицы живут - из яиц,
Яйца родятся - от птиц…

Всё во Вселенной привычно -
Жизнь повторяет циклично:
Семя продукт – эволюции,
Плод от него – инволюция.

Первое семя откуда?
Жизни потенции – чудо.
Древа потенция  – семя,
Семени – новое древо.

Всё, что на свет народилось,
Прежде уж миру явилось.
Верен закон тот во всём,
В мире единый закон.

В мире ничуть ни прибавить,
Что-то нельзя, ни убавить.
Отроду и до кончины, -
Нет ничего без причины,

Всё, что ушло - возвращается,
Смерть – новой жизнью венчается,
Всё в этом мире вращается,
И на свой круг возвращается.

Формы все вновь повторяются,
Гибнут и вновь возрождаются.
Множество, множество раз, -
Звёздочка в небе зажглась.

Всё в мире в вечном движенье,
Гибнет – идёт к возрожденью,
Нет окончанья движенью,
Гибели и возрожденья.

Всё распадётся на части,
Только лишь - не в одночасье.
Части опять соберутся,
Вновь они вместе сольются.

Души все в мире едины,
В вечности - неистребимы;
Гаснет звезда,  возгорится,
Мир красотою пленится…

Урок первый мой повторите…
Как поняли это, скажите?
Ответьте, мне юное племя, -
Не зря посадил ли я семя?

ЛЮДЭМИО
Всё приходит к концу, возвращаясь к началу,
Как ладья, -  от причала – к причалу.
Разум наш, как инволюция вышнему разуму,
Высшний Он – эволюция нашему разуму.

КАРТАБ
То, что бессмертно, не умрёт, но и жить не может,
Ни пространство, ни время его не тревожат.
Так облака плывут по небу, но это не Солнце или Луна,
Так же действительность наша отлична от грёз или сна.

КИНВАТСАН
Волей Вселенской души  - простирается Небо!
Волей Вселенской души - дышит воздуха ветер!
Волей Вселенской души - Солнце над нами встаёт!
Волей Вселенской души - наша природа живёт!..

   Все участники спектакля выходят на сцену исполняют песню "Счастье любви"

Посмотри, милый друг, -

Сколько счастья вокруг!

Лишь бери, как уздечку зари!

Видишь: солнце встаёт,

Птаха песни поёт, -

Нам с тобой по весне о любви!..

Милый друг, под Луной,

Золотой-золотой, -
Всё живёт для победы любви!

О любви об одной,

О любви, лишь одной,

Нам поют, по весне соловьи!..

Счастье в жизни любить,

Выше радости нет;

С милым хочется быть вместе тысячу лет…

Где любовь, там мечта –

Соловьём запоёт;

Где любовь, - красота, пышным цветом цветёт!..

Видишь: солнце встаёт,

Птаха песни поёт, -

Нам с тобой по весне о любви!..

Посмотри, милый друг, -

Сколько счастья вокруг!

Лишь бери, как уздечку зари!

Конец спектакля

ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В МФК "ЮНАЯ РОССА ЮНЕСКО":
https://picasaweb.google.com/111434691257701068408/LoKXJH?authkey=Gv1sRgCJWEzrq_5r7fvAE#

Сфера Ольги Королёвой МФК "Юная Росса Юнеско".

СКАЗКИ ВОЛШЕБНОГО ЛЕСА.

    Литературно-поэтическая лаборатория "СФЕРА ЮНЕСКО" предполагает сотворчество одарённых поэтов в рамках Scipeople от Союза писателей России МГО СПР. На первых этапах сотворчества в ЛПЛ "СФЕРА ЮНЕСКО" планируется знакомство участников проекта с поэтическим творчеством друг друга, редактированием и предварительными публикациями поэтических материалов в интернет ресурсах, с использованием ссылок и живописных художественных оформлений, с последующими публикациями в Scipeople и представлениями на научно-поэтических форумах и семинарах.
    Лучшие произведения участников ЛПЛ "СФЕРА ЮНЕСКО" будут предлагаться в научных интернет журналах, например, - "Знание. Понимание. Умение", а также в академических научно-литературных журналах.
    Мне посчастливилось, словно бы подслушать эти удивительные сказки русской природы Ольги Королёвой, эти её саги, песни русской девичьей души. В основе этих, хоть и волшебных сказок в стихах, лежит правда русской глубокой и широкой души. Пусть ревнивый и взыскательный читатель сам доискивается, слагались ли всё  эти удивительные саги в жизни, или же, это были мотыльки поэтических грёз. Читателю достаточно знать, что автор этой рецензии, верит в их достоверность, в их жизнеутверждающее волшебство.
    Не стоит читателям гадать о месте проявления этих песен, этих сказок, наверняка, их мнения далеко разойдутся, да и то сказать: велика, ой, да как велика ты матушка Русь-Россия! Ведь и звёзды над ней никогда не гаснут, и Солнце – светило не заходит над ней никогда!.. 
    А вот как услыхал я эти волшебные песни и сказки в стихах. Кажется мне, что стоял я у большого раскрытого окна лесной избушки, на окне которого от лёгкого ветерка, слегка колыхалась занавеска. Эту занавесу описать невозможно. Только тот, кто её сотворил, знает, - из чего она состоит. Сквозь эту занавеску и слышались мне сказки и песни волшебного леса Ольги Королёвой. Даром что ли Королёвой Ольгу величают? Что находится за этой необыкновенной занавеской, мне, почти ничего неизвестно. Это осталось для меня тайной… 
    Загадочными кажутся героини и герои её песен и сказок (например, снегурочка в лесной библиотеке, зимний день, как книгу брала, и страницы белые листала; первый танец Феи-сирени). Это подобно тому, как в сети рыбаков попадаются иногда не рыбы, а другие обитатели моря, более крупные и необыкновенно подвижные; они рвут сети и уходят в просторы морские. Также в сеть событий этих удивительных сказочных песен попадают персонажи, которые легко разрывают сети стереотипных представлений о природе. Кажется, что они живут какой-то своей удивительной жизнью…
       Предлагается первая подборка поэтических произведений Ольги Королёвой. Верится, что сфера поэтического творчества Ольги Королёвой будет расширяться и более широко представляться в глобальной сети Интернета. Желаем поэтессе новых, необыкновенных вдохновений (http://www.stihi.ru/avtor/korolyova).

СИГАЧЁВ Александр Александрович, научный руководитель ЛПЛ "СФЕРА ЮНЕСКО",  Член Союза писателей России (МГО СПР), зам ген. директора ("Сфера" - клуб ЮНЕСКО) - по культуре, искусству и связям, к.т.н.
    
Лесная тайна

Давним утром, идя в тумане,
Между рваных еловых рюш,
Солнце - короб седых преданий
Обронило в лесную глушь.

С той поры, вынимая посох,
Им оно по завалам хвой,
Ищет короб, а в теплых космах -
Птицы греются над тропой.

Я за ним, средь лесных проплешин,
Ворошу запас тишины.
Но дневной полумрак увешан
Ветхой хвоей с налетом хны.

Занесенный лежалой прелью,
Вековой бурелом засох.
На останках упавших елей
Расстелился ковровый мох.

Словно редкостные каменья,
Закатились за мшистый склон,
И рассыпались по селеньям
Сны и сказки глухих времен.

Фантазия на тему Снегурочки

Читая книгу на пеньке
Зимующим звериным чадам,
Я оглянулась – по щеке
Ты проскользнул горячим взглядом.
В него, как в омут я ушла
От лешачихиной опеки,
И мокрая сгустилась мгла
Вокруг моей библиотеки.

Я с полки зимний день брала,
Страницы белые листая,
Я берегла их от тепла,
И мчались мимо птичьи стаи.
А взгляд твой вспыхнул, как костер –
И перепрыгнуть мне придется,
Чтоб стать, как сто моих сестер,
Встречающих без страха солнце.

Я стала верить, что жива;
Что я не призрак; и сначала
Подружка старая – сова –
Меня почти не узнавала.
Я выросла не по годам;
И, плача, спать пошли лисицы
Обратно по моим следам –
Туда, где таяли страницы…

Поклонник  женской красоты,
Не тяготись своей виною.
Подумай, суженый, что ты
Искуплен лучшею ценою.
Все отдала я за листок
В той книге, где прикосновенье
Произошло за гранью строк,
И явью стало сновиденье.

С любовной страстью во плоти,
В последний миг ручьем бесследным
Я на воздушные пути
Ступлю, почти что незаметно.
Ты за окном увидишь свет,
Пройдя тропой заиндевелой;
Я зимний мрак свела на нет.
Ни шага вслед за мной не делай…

Спящая

Веток хвойные ворота
Обросли хрустальным льдом.
Выйдет ветер на болото –
Пляшут камешки: дин-дон!

Наросли сугробов кручи,
Как большие закрома:
Шерсть неспряденную с тучек
День и ночь трясет зима.

Под ее хозяйской лапой
Замирает всякий звук.
Сделав шаг, стоишь растяпой:
Утонул без ног, без рук!

…Укололась, сидя с прялкой,
И на дно упала в пруд
Поздней осенью русалка,
Не спрядя последний пуд.

Не хватило теплой пряжи
Птицам, мерзнущим внутри
Растворенного в пейзаже
Света розовой зари.

А русалки ожерелье,
Что горело вместо свеч,
До сих пор горит на ели,
Заставляя воды течь.

И, пока русалке спится
У прудового окна –
Дин да дон! – звенит синица
Ожерельем дотемна.

Фея сирени. Первый танец

Пчелы дикие – лета альтисты,
Над кустами сирени гудя,
Струнной музыкой воздух душистый
Растревожили после дождя.
 
Из чулана, забитого пылью,
Где храню реквизит про запас,
Я достала браслеты и крылья
К белой пачке, что стала как раз.

В блеске солнца влетаю на сцену.
Каждой ветке, болтая взахлеб,
Я взбиваю цветочную пену,
Чтобы воздух густел, как сироп.

Как дождинки, звеня на запястьях,
Стразы тысячей радуг блестят –
И слетаются птенчики счастья,
Наполняя овацией сад.

Прудовый царь

Под кров из толстой тины,
В прудовое окно -
Волочит шлейф павлиний
Заря, маня на дно;

И тучею мохнатой
Ползет на тропы тьма…
Жива или мертва ты, –
Не ведаешь сама.

Когда лесные перья
Черней, чем небеса,
Глядят из подземелья
Прудовые глаза.

Сорву в кустах ракиты,
Весь ирис золотой,
И с лягушачьей свитой,
Предстану пред тобой.

Как мог не увидать я,
Что об еловый сук
Ты изорвала платье,
И кровь идет из рук.

Где в цвет закатной охры
Окрасился камыш,
И в зев пещеры мокрой
Заглядывает тишь –

Там часть тропы лохматой
Как путь до алтаря…
Царицей стань в палатах
Прудового царя.

Час Снегурочки

Апрельский ветер, дивный в небе воин,
Берет с одной попытки выси гор...
Касаясь площадей и колоколен,
На небе вьется яростный костер.
В нем весело горят сухие сучья,
Которыми заполнен вешний лес…
А искры разлетаются трескуче:
Кто прыгнул через пламя – тот воскрес.

В затишье воробьиною премьерой
Заполнены ольховые кусты.
И я, одушевившись крепкой верой,
Вхожу в сухие рощи, как в скиты.
Зима была суровой, и в потемках,
Еще не отошедшая от сна,
Под берегом со всхлипами ребенка
Вздыхает возвращенная волна.

Я руки протяну родне по крови.
Прощальных слез не выпущу из глаз,
Одаривая солнечной любовью,
Которую узнала в первый раз.
В костер весны пойду – своей дорогой;
Исчезну в догорающей золе,
Оказывая скорую подмогу
Всему тому, что вижу на земле.

Леда и Лебедь

Поразившись красотой Леды, Зевс на реке Еврот предстал перед ней в образе лебедя и овладел ею. Она снесла два яйца, и плодом их союза были Полидевк и Елена.
(Легенды и мифы Древней Греции)

Катится река, журчащей речью
Божью прославляя благодать.
Зевс в обличье лебедя весь вечер
Прячется, боясь себя назвать.

Много раз он видел, как несмело
Я в песок спускала с плеч хитон.
Обнажала грудь… Потом все тело…
И ступала с плеском в пену волн.

Я с разбега окунулась в реку,
Вынырнула; гибкою спиной
Лебедь тот с глазами человека
Бережно склонился надо мной…

Обхватив его мужскую шею,
Я щекой прижалась… Он поплыл,
Не было ловца его смелее...
И прогнать его не стало сил.

Все вокруг исчезло: мох и скалы,
И листва клонящихся олив…
В теле сладко бабочки порхали,
Счастье дальше жизни удлинив.

Выдох-вдох…Из сумрака и тины
В небо улететь – его удел...
Я из смертной женщины богиней
Стала, потому что он глядел…

Языческая ночь

В осторожности суеверной,
Не тревожа болотный храп,
Свет июльской луны ущербной
Бросил тени от хвойных лап.

Чтобы гиблые души тешить -
Облачившись в густой туман -
Пробудилась лесная нежить,
Не спугнув тишины полян.

Тот Иван, что в болото Марью
Лешачиной тропой завлек,
Перелетною зоркой тварью
Свету вылетел поперек.

Клык луны, обнажив недобрый,
С древним голодом – до небес –
Задышал, раздвигая ребра,
Старый хищник – дремучий лес.

Утро Гипербореи

Сквозь тумана густое мыло,
Проникая в чащобный сон,
Продвигается Свет Ярило
По ущельям еловых крон.

Еле виден в туманах росных
Хвойных веток густой навес...
Он о землю ударит посох –
И труха осыпает лес.

Сон слетает, и брезжит память
О картинах былых эпох:
Под каменьями-черепами
Шкурой стелется рыжий мох;

Из-под прелой листвы с кряхтеньем
Открывают сухие рты
Пни, готовые для истленья –
Хлам - в запасниках темноты.

Лесные цветы

От майского воздуха млея,
Тихонько смеясь на весу,
В нахмуренных ветках серея,
Шел дождик в дремучем лесу.

Промокнув, тропинки сопрели,
И сникли в овраге кусты…
И, только под лапами ели,
Светились живые цветы.

В созвездиях заиндевелых,
Покинув небесную высь,
Их звезды бубенчиков белых,
Под елками дружно зажглись.

Не мокли их кроткие лица,
А дождик все люльку качал;
И пели без роздыха птицы,
И ельник тихонько звучал.

Старый дом

Старый дом этот всем известен:
Все разломаны – он стоит,
Потому что на низком месте
Не такой живописный вид.
И на землю не претендует
Дальний родственник, иль сосед;
И, сколь хочешь, здесь ветер дует,
Зная повесть тех давних лет.

Он хозяин других не хуже,
И охотно покажет он
Все проделки осенней стужи
Через дыры пустых окон.
Возле печки теперь он вольно
Может шарить со всех сторон;
И, когда ему здесь довольно,
Он летит на просторы вон.

На дворе только пыль, солома,
Да разбитый сарай кривой…
Сын ушел из этого дома –
Кто же может здесь быть живой?
Лишний мусор сожгли мальчишки,
А забор, что исчез давно,
Не опустит кривой задвижки –
Приходи, смотри, - все равно.

Иногда проходить случалось
Здесь и мне, но до этих пор
Я ступить никак не решалась
На засыпанный пеплом двор.
И сейчас я иду со страхом,
Осторожно пускаясь в путь,
Будто тем драгоценным прахом
Укорит меня кто-нибудь.

Правда – здесь не совсем уютно.
Клен состарился в темноте,
И заметила я попутно
Яркий луч на одном листе.
Каждой клеточкой замирая,
Не нашла я нигде крыльца…
По земле, как живой, ступая,
И беспомощно, как слепая,
Паутину, стерев с лица.

Осенние сумерки

Сквозь сито глянцевых иголок,
Медовый свет течет во мхи,
Окрашивая стертый войлок
Тропинки у корней ольхи.
   
Из мглы трущобы, где зевота
Проникла в каждый уголок,
Сюда – на светлый край болота
Несутся стрекоты сорок.

Сшивая мох, листву и сучья,
Чтоб греть колени и бока,
Весь вечер с солнца нить паучью
Цепляет Леший, как с клубка.

До клича майского кукушки,
Заткав проплешины травой,
Он пнем прикинется, макушкой
Уйдя под полог снеговой.

Но если к бархатной поземке
Он не успеет спрятать рук, –
В кустах останется негромкий
Обледенелых веток стук…


Блуждающий огонь

  «Любовь, подобно блуждающему огоньку, заведет тебя в глубокую трясину, откуда нет выхода..» (Шарлотта Бронте)


На покрытую тиной ступень,
Что осталась от тропки овечьей,
Мертвой девушки синяя тень
Поднимается в розовый вечер.

Ветку тронет полой шушуна,
И листок закружится в полете…
В скрипе сломанной ели слышна
Её жалоба с края болотин.

«Я запуталась в гиблой глуши,
Где, цепляясь за волосы сучья,
Ободрали до самой души,
Превращая мой голос в беззвучье.

Синей тенью забытой любви,
Что не может ничем отогреться,
Будешь видеть меня, как ни рви -
Раньше времени корни из сердца.

Глаз не сводит с меня воронье,
Разлетаясь с испуганным с плачем, -
Стало ветром дыханье моё,
А в воде отражение – зрячим».

Лесное озеро

Я прохожу над травами жрицей лесных племен.
Сосны, хрустя суставами, тянутся в небосклон.
Солнце взошло над озером: будет денек хорош.
Жидкий туман молозивом льётся в озёрный ковш.

Пень на мысу поломанный: на голове колтун.
Волны бегут с поклонами: это лесной Перун.
В скованной позе идола, с ящерицей в ногах,
Хвойной трухой закиданный – солнцем и мхом пропах.

Ветер ко мне приносится – разгоряченный конь.
Явно ему я по сердцу: морду кладет в ладонь.
Хлопая, глажу ласково шею и крепкий бок.
Прыгаю ветру на спину, стаю спугнув сорок.

Предки друиды, рубище, обожествив древес,
Ждали лесного чудища – полностью из очес.
В ворохе, в небо пущенном, лиственного гнилья –
Ведьма летит над кущами. Господи! это я.

В эту мокрую осень...

В эту в мокрую осень я ждать не устала чудес.
Мы слепые надежды с бездомной собакою делим.
По размытым тропинкам в набухший потемками лес
Мы идем, словно в розовый, кем-то покинутый терем.

И собака бежит, настороженно нюхая лист;
Упоенно фырчит, и пытается что-то расслышать.
За дощатым мостом бурелом над тропою повис,
Цепью вложенных арок, скрываясь в студеном затишье.

За речною запрудой в траве мы нашли водопад.
День и ночь он негромко звенит, потерявшейся песней.
К ней из плена густых облаков просочился закат,
И лучи заискрились на вымокших кочках полесья.

Незаметно темнеет, и вкрадчивый дождь ледяной
Начинает стучать по кустам и осиновой прели.
Мы напали на солнечный след, и шагаем домой
Вдоль каймы берегов, и теряемся в сумраке елей.


Вечер в Новгороде

По следу воинских преданий
Ушла дружина в память дат.
За сбитый край дороги дальней
Скрывается сырой закат.

Безлюдье, как во дни сражений.
Колеблясь, лодка рыбаков
Плывет по древним отраженьям
Кремлевских стен и облаков.

Минули дни, когда с Ояти
В Константинополь шли ладьи;
Ко Пскову – боевые рати.
Все тонет в хмуром забытьи.

И только западная башня,
Весь день, и вечер дотемна,
Угрюмо помня век вчерашний,
К стране врагов обращена.

Зимний лист
 
На склоне дня, пройдя кленовый скверик,
Пустых ветвей касаясь на ходу,
Я снова выхожу на плоский берег,
К темнеющему медленно пруду.
Почти неразличима на тропинке,
Промерзшая листва шуршит во мгле;
И близорукой ощупью снежинки
Впервые приближаются к земле.

Как в том году, поодаль от качелей,
Засыпана листвой и смотрит в пруд
Скамья, где мы до сумерек сидели,
Когда прошли обычный наш маршрут.
Давно твой приговор смягчило время.
Теперь я удивляюсь, что снежок,
Озвучив тишину словами теми,
Скользит, не задевая мой ожог…

А завтра затуманит воздух стужа,
Закатывая солнце в снежный ком;
И юный клен начнет дрожать натужно
От ветра, налетевшего рывком.
Я, будто тот, не сорванный ненастьем,
Насквозь прожженный солнцем черный лист,
Отдавший все за горе, как за счастье –
За этот приближающийся свист.

Незабудки

На твоей березе у ограды
Лист не покачнется. Летний штиль.
Тень ветвей узорною громадой
Падает на бархатную пыль.

Жарко! Блещет в зарослях малины
Речка обмелевшая – Шелонь.
Поодаль от кладбища, в долине,
Пойменные травы щиплет конь.

Мальчик, услыхав раскаты грома,
Мигом оседлал велосипед.
Ты – не шелохнешься; здесь ты дома.
Я к тебе хожу все десять лет.

Пыль стираю с фото над могилой,
И кладу букетик голубой.
Не смотри, что плачу – это, милый, –
Я от восхищения тобой.